Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа,
Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?
Первое Послание к Коринфянам 6:19
О духовной жизни вообще и о христианской духовной жизни, в частности, сказано и написано немало. Но что же такое всё-таки духовная жизнь христианина? Нам порой бывает очень непросто ответить на этот вопрос, быть может, ещё и потому, что под духовной жизнью в наши дни часто имеют в виду многое из того, что не имеет к ней прямого отношения: тут и богословие, и мораль, и собственно религия, и мистические переживания, и многое другое, что, будучи связано с духовной жизнью и ею порождено, всё-таки ей не тождественно. Ведь под духовной жизнью, очевидно, естественнее всего подразумевать жизнь нашего духовного «я», на библейском языке обычно называемого сердцем, а оно проявляет себя, в первую очередь, как воля и отношение. И наша духовная жизнь — это, прежде всего, отношения, связывающие нас с Богом и с ближними. Тут-то и начинается самое интересное. Дело в том, что, судя по многочисленным библейским свидетельствам, Бог согласен строить с нами отношения только на Своих условиях. Он нам ничего не навязывает, Он лишь предлагает нам Себя, но при этом требует, чтобы мы впустили Его в свою жизнь безусловно и абсолютно. На меньшее Он, похоже, не согласен. Но тогда и оказывается, что, если мы желаем иметь нормальные, полноценные отношения с Богом, нам придётся отказаться от того, чтобы принадлежать себе. А если мы решимся на это, наше сердце и всю нашу жизнь, внутреннюю и внешнюю, наполнит дыхание Божие, то дыхание Царства, о котором пишет апостол. И тогда Бог Сам вернёт нам ту жизнь, которую мы решились отдать Ему. Вернёт в такой полноте, которую мы никогда не обрели бы без Него, без Его помощи и без Его участия.
http://www.bible-center.ru/note/20110220/main
суббота, 19 февраля 2011 г.
пятница, 18 февраля 2011 г.
SUNDAY OF THE PRODIGAL SON. Metropolitan Anthony of Sourozh
Metropolitan Anthony of Sourozh
SUNDAY OF THE PRODIGAL SON
19 February 1984
----
In the name of the Father, the Son and the Holy Ghost.
Time and again I have occasion to preach on the Parable of the
Prodigal Son, on the story of the Publican and the Pharisee, and every
time I notice how easy it is for me - not in fact, not in reality, but
in imagination - to identify with the sinner who has found his way to
God, with the publican who stood broken-hearted at the gate of the
church, unable to walk even into the holy space of God, or with the
prodigal son, who in spite of grievous sin, of incredible
insensitiveness, of cruelty, still found his way home.
And how rarely I was touched to the quick by the destiny of the
pharisee, by the destiny of the elder son - yet, God condemned neither
of the two. About the publican He said: And this man went home more
forgiven, more blessed than the other one. He did not say that the
pharisee went without the love of God accompanying him, that God was
forgetting his faithfulness, his sense of dutiful obedience.
And again today we find ourselves face-to-face with the elder son. All
his life he had lived side-by-side with his father, all his life he
had made his father's interests his concern - he had worked hard,
faithfully, forgetful of self, without paying attention to tiredness,
without claiming any reward just because he felt it was right to do
so. There was something indeed lacking in him - a warmth, a
tenderness, a joy in his father. But there was one thing which is so
impressive in him - his faithfulness; in spite of the fact that his
heart was not aglow, he remained faithful. In spite of the fact that
he received no visible reward or no visible acknowledgement he
remained faithful, he worked, as he says - he slaved.
How hard we are when we think of him as of one who deserves little of
our sympathy; but how few of us are capable of being so faithful, so
perfectly and steadily obedient to the call of duty as he was when we
are not met with recognition, do not hear a word of encouragement, do
not receive the slightest reward because, as the father did with
regard to the elder son, those who surround us, those whom we serve,
for whom we slave perhaps, those whose interest is at the very centre
of our life, take it for granted. Isn't it natural? Isn't he my son?
Isn't he my father? Isn't he my brother? Isn't he my spouse? Isn't he
my friend? Doesn't all this imply total, unlimited devotion which is
its own reward?
How cruel we are so often to the people who surround us and who are
put by us in the position of the elder son - never recognised and
always expected to do the right thing unflinchingly and perfectly .
Indeed, the prodigal son had warmth, the prodigal son had come back
broken-hearted, he was ready to become new, while the other one could
only go on, plod on with his stem faithfulness; unless - unless,
confronted with the father's compassion, he understood what it meant
that his younger brother had been truly dead and had come to life, had
been truly lost and was found.
Let us think of ourselves. We, all of us, have someone around us whom
we treat with the same coldness with which we think of the elder
brother; but also all of us have someone whom we treat as
contemptuously and harshly as the elder brother treated his younger
brother whom he had written off, who was no brother to him; he had
been unfaithful to their father, he was unforgivable. And yet, here
was the father, the victim of the son's rejection, light-mindedness,
cruelty, who forgave wholeheartedly and tenderly.
Let us find our own place in this tragic and beautiful parable because
then we may find our way, either out of being the elder son, though
perhaps so much less dutiful, so much less honest, so much less
devoted to the interests of our father, our friends, our relatives; or
else perhaps, can we find in our heart a creative sympathy for the
younger son and learn from him first that there is never a situation
out of which a honest repentance, a turn-about cannot bring us and
that there is one at least - God - and probably one person, or many,
who are ready to receive us, redeem us, restore us and allow us to
begin a new life together - father, younger and elder brother. Amen.
----
* All texts are copyright: Estate of Metropolitan Anthony of Sourozh
3rd International Conference dedicated to Metropolitan Anthony’s
legacy in Moscow, September 23-25, 2011
http://www.mitras.ru/eng/eng_conf3mow.htm
Metropolitan Anthony of Sourozh Library
http://www.mitras.ru/eng/
SUNDAY OF THE PRODIGAL SON
19 February 1984
----
In the name of the Father, the Son and the Holy Ghost.
Time and again I have occasion to preach on the Parable of the
Prodigal Son, on the story of the Publican and the Pharisee, and every
time I notice how easy it is for me - not in fact, not in reality, but
in imagination - to identify with the sinner who has found his way to
God, with the publican who stood broken-hearted at the gate of the
church, unable to walk even into the holy space of God, or with the
prodigal son, who in spite of grievous sin, of incredible
insensitiveness, of cruelty, still found his way home.
And how rarely I was touched to the quick by the destiny of the
pharisee, by the destiny of the elder son - yet, God condemned neither
of the two. About the publican He said: And this man went home more
forgiven, more blessed than the other one. He did not say that the
pharisee went without the love of God accompanying him, that God was
forgetting his faithfulness, his sense of dutiful obedience.
And again today we find ourselves face-to-face with the elder son. All
his life he had lived side-by-side with his father, all his life he
had made his father's interests his concern - he had worked hard,
faithfully, forgetful of self, without paying attention to tiredness,
without claiming any reward just because he felt it was right to do
so. There was something indeed lacking in him - a warmth, a
tenderness, a joy in his father. But there was one thing which is so
impressive in him - his faithfulness; in spite of the fact that his
heart was not aglow, he remained faithful. In spite of the fact that
he received no visible reward or no visible acknowledgement he
remained faithful, he worked, as he says - he slaved.
How hard we are when we think of him as of one who deserves little of
our sympathy; but how few of us are capable of being so faithful, so
perfectly and steadily obedient to the call of duty as he was when we
are not met with recognition, do not hear a word of encouragement, do
not receive the slightest reward because, as the father did with
regard to the elder son, those who surround us, those whom we serve,
for whom we slave perhaps, those whose interest is at the very centre
of our life, take it for granted. Isn't it natural? Isn't he my son?
Isn't he my father? Isn't he my brother? Isn't he my spouse? Isn't he
my friend? Doesn't all this imply total, unlimited devotion which is
its own reward?
How cruel we are so often to the people who surround us and who are
put by us in the position of the elder son - never recognised and
always expected to do the right thing unflinchingly and perfectly .
Indeed, the prodigal son had warmth, the prodigal son had come back
broken-hearted, he was ready to become new, while the other one could
only go on, plod on with his stem faithfulness; unless - unless,
confronted with the father's compassion, he understood what it meant
that his younger brother had been truly dead and had come to life, had
been truly lost and was found.
Let us think of ourselves. We, all of us, have someone around us whom
we treat with the same coldness with which we think of the elder
brother; but also all of us have someone whom we treat as
contemptuously and harshly as the elder brother treated his younger
brother whom he had written off, who was no brother to him; he had
been unfaithful to their father, he was unforgivable. And yet, here
was the father, the victim of the son's rejection, light-mindedness,
cruelty, who forgave wholeheartedly and tenderly.
Let us find our own place in this tragic and beautiful parable because
then we may find our way, either out of being the elder son, though
perhaps so much less dutiful, so much less honest, so much less
devoted to the interests of our father, our friends, our relatives; or
else perhaps, can we find in our heart a creative sympathy for the
younger son and learn from him first that there is never a situation
out of which a honest repentance, a turn-about cannot bring us and
that there is one at least - God - and probably one person, or many,
who are ready to receive us, redeem us, restore us and allow us to
begin a new life together - father, younger and elder brother. Amen.
----
* All texts are copyright: Estate of Metropolitan Anthony of Sourozh
3rd International Conference dedicated to Metropolitan Anthony’s
legacy in Moscow, September 23-25, 2011
http://www.mitras.ru/eng/eng_conf3mow.htm
Metropolitan Anthony of Sourozh Library
http://www.mitras.ru/eng/
понедельник, 14 февраля 2011 г.
Отмена заповеди. Каин. Десять праведников.
Отмена же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и
бесполезности.
Послание к Евреям 7:18-19
Говоря об «отмене прежней заповеди», которую, впрочем, по смыслу соответствующего греческого слова правильнее было бы назвать «отказом», автор послания говорит, что такое случается по причине её «бессилия» (именно так в греческом тексте). Судя по контексту, речь в данном случае идёт не о том, что заповедь плоха, как таковая, что она недостаточна для решения поставленной Богом задачи, а о том, что она не является совершенным инструментом достижения поставленной цели: та Тора, которая действовала в дохристианские времена, как видно, не могла решить задачи полного освящения и преображения человека. Именно поэтому и потребовалось нечто большее, что могло войти в мир только со Христом. Но это большее не дополняло прежнюю Тору механически, не означало её роста, подобного тому, о котором можно говорить, к примеру, в случае надстройки дома, когда надстройка не предполагает изменения или переделки изначального строения. Ведь большим было не что иное, как то Царство, которое принёс в мир Спаситель. Оно, конечно, включает в себя всю полноту освящения, доступную человеку, по сравнению с которой любое прежнее освящение было лишь частичным и относительным. Но полнота эта не состоит из частей; доведение освящения до полноты означает полное преображение человеческой природы, это новое качество и новое состояние человека, а не продолжение прежних очистительных и освящающих ритуалов. И это новое качество, превосходя всё, что было дано человеку прежде, делает прежнее духовно неактуальным. Ведь в Царстве возможна лишь полнота, жизнь с избытком, и никак не меньше.
http://www.bible-center.ru/note/20110215/main
+++
Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь
доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты
господствуй над ним.
Бытие 4:7
До прихода в мир Христа никто никогда не говорил о первородном грехе. Но это не значит, что о нём ничего не знали. Другое дело, что ту фундаментальную повреждённость, испорченность человеческой природы, которая и становилась источником конкретных грехов, саму по себе не воспринимали, как грех. В самом деле, как можно обвинить человека в том, что он родился таким, каким родился? Никто не виноват в своих наследственных болезнях, даже если болезни эти стали следствием греха его родителей. Но вот за что человек считался ответственным во все времена, так это за свои конкретные поступки. Конечно, в те времена, которые описывает священнописатель, ни о какой Торе, ни о каких заповедях ещё и речи не было, они были ещё впереди, ведь дело, по логике автора Книги Бытия, происходит на самой заре истории, впрочем, уже падшего, человечества. А Бог всё же обращается к человеку с призывом делать добрые дела и спокойно смотреть в глаза Богу. Всё-таки оставалась, видимо, даже после падения в сердце человека та «естественная Тора», тот закон, о котором Павел говорит, что он написан у язычников в сердце. А тут ведь не язычество собственно, тут ещё помнят Единого, Он ещё не совсем забыт. И Бог призывает Каина к той простоте, которая избавляет от всех внутренних страхов и недоумений, от всех вопросов по поводу принятой и непринятой жертвы. Если делаешь добрые дела, подними голову и смело смотри на небо. А иначе грех сам притянется к тебе, ведь тот, кто не делает ничего хорошего, раньше или позже обязательно сползёт в болото греха, которое для падшего человека всегда является прямой и непосредственной угрозой. Так Бог указывает Каину единственно возможный для него, как и для всякого иного, духовный путь. Путь, который мог бы избавить его от братоубийства.
http://www.bible-center.ru/note/20110210/main
+++
Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды:
может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти. И
пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в
свое место.
Бытие 18:32-33
Вопрос о десяти праведниках встаёт всякий раз, когда читаешь историю посещения Авраама ангелами. В самом деле: почему именно десять? Разве хотя бы один праведник не заслуживает спасения, подобно десяти? А если в городе останется хотя бы один праведник, почему такой город не заслуживает снисхождения, подобно тому, в котором осталось десять? Можно подумать, что десять — какое-то магическое число, ниже которого число праведников в городе опускаться не должно, иначе город обречён. На самом деле суть, конечно, не в магии. Суть в том, что, согласно иудейской традиции, община верующих должна состоять, как минимум, из десяти человек, тогда она считается духовно и религиозно состоявшейся. Десять человек могут составить молитвенное собрание, которое будет считаться полноценной синагогой. Конечно, обычаи эти сложились отнюдь не во времена Авраама, а существенно позже, когда было написано Пятикнижие. Но идея священнописателя достаточно прозрачна: чтобы город не погиб из-за грехов своих жителей, там должна быть община верных, идущих путём праведности. Если её нет, город обречён. Если в таком обречённом городе найдётся хотя бы один праведник, его выведут из гибнущего города, как вывели Лота. Но только община верных, как видно, придаёт смысл существованию города, народа, страны.
http://www.bible-center.ru/note/20110120/main
бесполезности.
Послание к Евреям 7:18-19
Говоря об «отмене прежней заповеди», которую, впрочем, по смыслу соответствующего греческого слова правильнее было бы назвать «отказом», автор послания говорит, что такое случается по причине её «бессилия» (именно так в греческом тексте). Судя по контексту, речь в данном случае идёт не о том, что заповедь плоха, как таковая, что она недостаточна для решения поставленной Богом задачи, а о том, что она не является совершенным инструментом достижения поставленной цели: та Тора, которая действовала в дохристианские времена, как видно, не могла решить задачи полного освящения и преображения человека. Именно поэтому и потребовалось нечто большее, что могло войти в мир только со Христом. Но это большее не дополняло прежнюю Тору механически, не означало её роста, подобного тому, о котором можно говорить, к примеру, в случае надстройки дома, когда надстройка не предполагает изменения или переделки изначального строения. Ведь большим было не что иное, как то Царство, которое принёс в мир Спаситель. Оно, конечно, включает в себя всю полноту освящения, доступную человеку, по сравнению с которой любое прежнее освящение было лишь частичным и относительным. Но полнота эта не состоит из частей; доведение освящения до полноты означает полное преображение человеческой природы, это новое качество и новое состояние человека, а не продолжение прежних очистительных и освящающих ритуалов. И это новое качество, превосходя всё, что было дано человеку прежде, делает прежнее духовно неактуальным. Ведь в Царстве возможна лишь полнота, жизнь с избытком, и никак не меньше.
http://www.bible-center.ru/note/20110215/main
+++
Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь
доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты
господствуй над ним.
Бытие 4:7
До прихода в мир Христа никто никогда не говорил о первородном грехе. Но это не значит, что о нём ничего не знали. Другое дело, что ту фундаментальную повреждённость, испорченность человеческой природы, которая и становилась источником конкретных грехов, саму по себе не воспринимали, как грех. В самом деле, как можно обвинить человека в том, что он родился таким, каким родился? Никто не виноват в своих наследственных болезнях, даже если болезни эти стали следствием греха его родителей. Но вот за что человек считался ответственным во все времена, так это за свои конкретные поступки. Конечно, в те времена, которые описывает священнописатель, ни о какой Торе, ни о каких заповедях ещё и речи не было, они были ещё впереди, ведь дело, по логике автора Книги Бытия, происходит на самой заре истории, впрочем, уже падшего, человечества. А Бог всё же обращается к человеку с призывом делать добрые дела и спокойно смотреть в глаза Богу. Всё-таки оставалась, видимо, даже после падения в сердце человека та «естественная Тора», тот закон, о котором Павел говорит, что он написан у язычников в сердце. А тут ведь не язычество собственно, тут ещё помнят Единого, Он ещё не совсем забыт. И Бог призывает Каина к той простоте, которая избавляет от всех внутренних страхов и недоумений, от всех вопросов по поводу принятой и непринятой жертвы. Если делаешь добрые дела, подними голову и смело смотри на небо. А иначе грех сам притянется к тебе, ведь тот, кто не делает ничего хорошего, раньше или позже обязательно сползёт в болото греха, которое для падшего человека всегда является прямой и непосредственной угрозой. Так Бог указывает Каину единственно возможный для него, как и для всякого иного, духовный путь. Путь, который мог бы избавить его от братоубийства.
http://www.bible-center.ru/note/20110210/main
+++
Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды:
может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти. И
пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в
свое место.
Бытие 18:32-33
Вопрос о десяти праведниках встаёт всякий раз, когда читаешь историю посещения Авраама ангелами. В самом деле: почему именно десять? Разве хотя бы один праведник не заслуживает спасения, подобно десяти? А если в городе останется хотя бы один праведник, почему такой город не заслуживает снисхождения, подобно тому, в котором осталось десять? Можно подумать, что десять — какое-то магическое число, ниже которого число праведников в городе опускаться не должно, иначе город обречён. На самом деле суть, конечно, не в магии. Суть в том, что, согласно иудейской традиции, община верующих должна состоять, как минимум, из десяти человек, тогда она считается духовно и религиозно состоявшейся. Десять человек могут составить молитвенное собрание, которое будет считаться полноценной синагогой. Конечно, обычаи эти сложились отнюдь не во времена Авраама, а существенно позже, когда было написано Пятикнижие. Но идея священнописателя достаточно прозрачна: чтобы город не погиб из-за грехов своих жителей, там должна быть община верных, идущих путём праведности. Если её нет, город обречён. Если в таком обречённом городе найдётся хотя бы один праведник, его выведут из гибнущего города, как вывели Лота. Но только община верных, как видно, придаёт смысл существованию города, народа, страны.
http://www.bible-center.ru/note/20110120/main
среда, 2 февраля 2011 г.
Анастасис
Яне
Восходит! Восходит!
О, светлая даль!
О, милость и мир!
О, весна и печаль!
Во веки -
с тобой,
неисцельно проста,
замешана в тесте закваска.
И та
пребудет, доколе
Он Сам не придет.
Восходит! Восходит!
Грядет!
Восходит! Восходит!
О, светлая даль!
О, милость и мир!
О, весна и печаль!
Во веки -
с тобой,
неисцельно проста,
замешана в тесте закваска.
И та
пребудет, доколе
Он Сам не придет.
Восходит! Восходит!
Грядет!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
