Exaltation of the Cross. Metropolitan Anthony of Sourozh

Metropolitan Anthony of Sourozh
                   Exaltation of the Cross
                     September 28, 1986
                           ----

In the Name of the Father, the Son and the Holy Ghost.

We  have  been  keeping  these days the Feast of the Exaltation of the
Cross.  There is a passage in the Gospel in which the Lord says to us,
«No  one  has  greater  love  than  he  who  gives  his  life  for his
neighbour». And these words resolve the antinomy between the horror of
the  Cross  and  the  glory of it, between death and the Resurrection.
There  is nothing more glorious, more awe-inspiring and wonderful than
to  love  and  to  be loved. And to be loved by God with all the life,
with  all  the death of the Only-Begotten Son, and to love one another
at  the  cost  of all our life and, if necessary, of our death is both
tragedy and mainly victory. In the Canon of the Liturgy we say, «Holy,
most  Holy art Thou and Thine Only-Begotten Son and Thine Holy Spirit!
Holy  and most Holy art Thou because Thou hast so loved Thy world that
Thou hast given Thine Only-Begotten Son that those who will believe in
Him  do  not  perish  but  have  life  eternal, Who hath come and hath
fulfilled  all that was appointed for our sakes, and in the night when
He  was  betrayed  - no! - when He gave Himself up, He took bread, and
brake it and gave it to His disciples ...»

This  is  the  divine  love. At times one can give one's own life more
easily  than  offer  unto death the person whom one loves beyond all -
and  this  is what God, our Father has done. But it does not make less
the  sacrifice  of Him who is sent unto death for the salvation of one
person or of the whole world.

And  so  when  we  think  of the Cross we must think of this strangely
inter-twined  mystery of tragedy and victory. The Cross, an instrument
of  infamous  death, of punitive death to which criminals were doomed,
because Christ's death was that of an innocent, and because this death
was a gift of self in an act of love - the Cross becomes victory.

This is why Saint Paul could say, «It is no longer I, it is Christ Who
lives  in  me  ...»  Divine  love filled him to the brim and therefore
there was no room for any other thought or feeling, any other approach
to  anyone apart from love, a love that gave itself unreservedly, love
sacrificial, love crucified, but love exulting in the joy of life.

And when we are told in today's Gospel, «Turn away from yourself, take
up  your  Cross,  Follow Me» (St Mark VIII: 34) - we are not called to
something  dark  and frightening; we are told by God: Open yourself to
love!  Do  not  remain a prisoner of your own self-centredness. Do not
be,  in  the  words  of  Theophane the Recluse, like a shaving of wood
which  is  rolled  around  its own emptiness. Open yourself up! Look -
there  is so much to love, there are so many to love! There is such an
infinity  of  ways in which love can be experienced, and fulfilled and
accomplished...  Open  yourself  and love - because this is the way of
the  Cross!  Not  the  way  which the two criminals trod together with
Christ to be punished for their crimes; but the wonderful way in which
giving oneself unreservedly, turning away from self, existing only for
the other, loving with all one's being so that one exists only for the
sake of the other - this is the Cross and the glory of the Cross.

So, when we venerate the Cross, when we think of Christ's crucifixion,
when  we  hear  the call of Christ to deny ourselves - and these words
simply  mean:  turn  away  from yourself! take up your cross! - we are
called  to  open  ourselves  to the flood of Love Divine, that is both
death to ourselves and openness to God , and to each, and to all.

In  the  beginning  of  the Gospel of Saint John we are told, «And the
Word  was  with God». The Greek version says «Godwards». The Word, the
Son had no other love, no other thought, no other movement but towards
the  Beloved  One, giving Himself to Him Who gave Himself perfectly to
Him.  Let  us  learn  the  glory  of  crucified  Love,  of  this  Love
sacrificial  which is in the words of the Old Testament, stronger than
death,  stronger  than  hell,  stronger  than all things because it is
Divine  Life  conquering  us  and poured through us onto all those who
need  to  be  loved  in  order to come to Life, to believe in Love and
themselves  to become children of Love, children of Light, inherit the
Life eternal. Amen.

О Возлюбленном и Единственном.

Каждый – возлюблен и единственен, потому что ради него одного пришел Возлюбленный и Единственный, и в Нем – каждый единственный и возлюбленный.
Но оттого и шагнул от Отчего Престола во тьму недо-бытия Возлюбленный и Единственный Сын на смерть, что каждый для Него – возлюбленный и единственный и умирающий.
И за жизнь возлюбленного – умирает Возлюбленный, и за надежду единственного – Единственный.
И все, что могло бы, но никогда не станет с возлюбленным и единственным – ибо по действию безглазой и незрячей силы тления он умрет и исчезнет – все это поднимает на руки и уносит прочь из страшного места тьмы и глухого молчания Возлюбленный Сын Отчий.
Он сохраняет эти слабые ростки, эти надежды, которым никогда не дано сбыться, это безумное и неуместное стремление смертного и единственного, умирающего и возлюбленного.
И Он отогревает желание сердца его у груди Своей – на которой оскал тления оставил след своих сломанных навек резцов.
И невозможное становится живым и действенным в Единородном Сыне.

чадо Света

Иисус, услышав, что выгнали его вон, и найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия?
Ин.9:35


…Прозревший слепец изгоняется из синагоги – он осуждается на смерть. Хотя здесь, на первый взгляд, имеется в виду социальная смерть, в глубине смысла текста речь идет о смерти настоящей, о приговоре, который совершится и над Иисусом. Они решили изгнать прозревшего прочь –  от земли живых.
Но это – и рассказ о платоновской пещере со счастливым концом.
Сам Свет, который узнан несчастным слепцом, вырвавшимся из мрака и поэтому возненавиденным своими сродниками, Сам Свет этот – не безличен и безразличен к смерти Своего свидетеля. Ему, воистину, есть дело до Своих – не тех, которые не приняли и изгнали, но до того Своего и единственного (ибо каждый – единственный, или, на библейском языке, «возлюбленный», и ради него и пришел Возлюбленный и Единородный Сын Божий) – Ему есть дело до того единственного, кто увидел Его свет. Он увидел Лик Иисуса, и полюбил Его, и засвидетельствовал о Нем в одиночестве, и пострадал, и был осужден, одинокий, на смерть.
Иисус услышал о нем. Иисус искал и нашел его. Свет обрел Своего сына, чадо Божие, подобное Ему.
И Он открывается ему, бывшему слепцу, до конца. Он является ему иным – не таким, как явился при первой встрече, при отверзении его очей – и как Мария потом не узнает Его, Воскресшего, Восходящего, так и слепец не узнает Его, всегда Иного, всегда Неизменного.
Он открывается ему – и нас не оставляет волнение до замирания сердца: вот Он, простой человек, который похож для Марии на садовника, а для слепца – на прохожего. Вот Он стоит, в простоте и полной открытости перед смелым и грубоватым слепцом, которому уже нечего терять. Не станет ли человеческая сила слепца, та сила, которой он совершил свою мартирию, теперь преградой, не совершится ли от его человеческой силы ужасная ошибка? Смелый слепец, осмеявший учителей закона, не принявших его, сделавшегося из нечистого слепца – чистым зрячим, а – убивших, не осмеет и Его? «А кто он, господин, чтобы мне верить в него?» Слепец не боится одинокой смерти. Он дерзко отвечает Иисусу, взирая на Него и не узнавая Его. «Скажи, где ты положил Его – и я возьму Его!» Что Ты здесь делаешь – я ищу моего Господа.
Но – говорит к сердцу Его Иисус. И узнает слепец Его, как узнает Его Мария.
«И видел ты Его, и говорит Он с тобою». Я – Тот же, Я не изменяюсь.
И не только от силы слепца была его мартирия – Дух говорил ему, что сказать и что говорить, и Духом узнал он Сына. И поклонился Ему.
И вот они – Великий Свет Истинный и сын Света – вместе и навсегда.

Христианин.

Митрополит Антоний Сурожский
ХРИСТИАНИН

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Из сегодняшнего Евангельского чтения с какой силой и ясностью

выступает то, что составляет христианина, что характеризует его

и что чуждо ему.

Христианин, это человек, который от Бога научился любить так,

как на земле никто любить не может. Христос нам говорит: если вы

будете любить тех, кто вас любит — чем вы отличны от других?

Если вы будете давать тем, от кого вы ожидаете что бы то ни было

в ответ, — чем вы отличаетесь от язычников? Любите врагов ваших,

благотворите тем, кто вас ненавидит, давайте, не ожидая ничего

взамен, и тогда вы будете подобны вашему Небесному Отцу, Который

дает и неблагодарным и злым.

Христианин отличается от других не богослужением, не тем, как он

внешне молится, не какой бы то ни было внешней формой, а

внутренним содержанием, богоподобностью своей любви — и вне

этого нет христианина. Св. Ефрем Сирин говорит: Не заключай

своей молитвы в одни слова, путь вся твоя жизнь, всякое твое

действие будет богослужением, т.е. прославлением Бога и

служением Богу. Прославлением Бога — Евангелие тоже об этом

говорит: пусть люди видят дела ваша и прославят Отца вашего,

Который на небесах; и служением Богу, Который стал человеком,

служением посильной, непобедимой, ни с чем не сравнимой любовью

к людям, для того, чтобы вновь принести в холодный, потемневший,

чужой Богу мир любовь непостижимую, ту любовь, которую человек

сам в себе не находит, но которой он может научиться и

приобщиться.

Примем эти слова Христовы к сердцу. Не благочестие делает

христианина, а любовь, не те или иные поступки делают

христианина, а любовь — но любовь особенная, любовь, подобная

Божией, любовь, которая готова идти на любые жертвы себя и

своего ради того, чтобы другому стало светло и Жизнь вошла бы в

его жизнь. Если будем так жить, то мы найдем и путь к молитве, и

путь к поклонению Богу, потому что Он будет родной, потому что

беседа с Ним будет естественная. Господь Дух Святой в наших

сердцах будет Сам воздыханиями неизреченными возносить молитвы

наши к Богу и сделает нас детьми Божиими в том смысле, который

нам позволит Его, Господа, назвать Отцом, став живыми членами

Тела Христова. Без этого — врозь, порознь — мы не христиане, без

этого наша община — не христианская община. Мы призваны быть

Христовыми, друг друга принимать, как нас принял Христос. А на

земле быть перед всеми явлением того, что может сделать Бог с

людьми, которые Ему поверят и отдадутся в Его руки, чтобы Он из

них сделал общество, подобное таинственному Троическому Обществу

— Богу Единому во Святой Троице. Аминь.

Наталье Кошиной - Яна Батищева

Я
  слушаю
          ветер -
Его дыхание бурно,
Возносит он мертвые листья
Выше макушек деревьев,
Под тучи, несомые им же.


Я
  слушаю
          ветер.
Вихри его взымают
Все то, что предано тлену,
А после, утратив силу,
Бросают. Бросают оземь.

Я
  слушаю
          ветер  -
Холодный, осенний, терпкий.
Чей голос как голос зверя
Громче, чем все оркестры.
Чем все голоса человечьи.

Я
  слушаю
          ветер  -
Ни слова - слепые звуки
Несутся, вопят и стонут.
О чем всё - ни кто не скажет,
А скажет - солжет конечно.

Но я
    слушаю
            ветер.
Знаю, когда он смолкнет,
А он непременно смолкнет,
Тогда в тишине услышу
Священную весть - твой голос.

Наталье Кошиной

Ни мрамору, ни граниту
не хоронить мертвецов -
Ударил Он смерть в ланиту,
Увидел Он смерть в лицо.

Не будет землей покрыто
Святое Твое тавро,
Ударивший смерть в ланиту,
Пронзенный смертью в ребро.

Теперь никакой разлуке
Навек не сомкнуть кольцо -
Дал осязать Свои руки
Увидевший смерть в лицо.

16.09.10

ON COMMUNION AND LIFE

     Metropolitan Anthony of Sourozh
                  ON COMMUNION AND LIFE
                         August 1971
                           ----

In the name of the Father, of the Son and of the Holy Ghost.

We  hear  week  after week the Lord saying, ‘Do this in remembrance of
Me’,  and  we  always  apply  these  words,  and  rightly  so,  to the
celebration  of  the Last Supper, to the breaking of the bread, to the
sharing  of  the  cup,  to  the  holy  meal  which Christ had with His
disciples.

And  we  are  right  to  do so because it was the prefiguration of the
Banquet of the Lamb, of the great feast of eternity, because all of us
we  have  been  created  by  God  in  order  to  be His companions for
eternity;  and a companion is one who breaks the bread with us, who is
received at the host's table, who is made an equal to his host by this
law of hospitality and of love.

And  the  Last  Supper was this; Christ broke the bread and shared the
cup,  He made His disciples unto His companions and, as this bread and
wine  were  Him, He united His companions to Himself in an unspeakable
way to be one body and one life.

But the words which Christ told, ‘Do this in remembrance of Me’ do not
apply only to the last Supper, to the holy and divine Liturgy which we
celebrate.  What  He  was doing in the Upper Room was also an image of
what  His  life  and  death  were.  The  breaking of the bread was the
breaking  of  His  body, the sharing of the cup was the shading of His
blood,  and  what  was  signified in the last Supper was the Garden of
Gethsemane  with  the  anguish and the horror of the coming death upon
Him Who was free of evil and yet chose to share with us our destiny of
dereliction  and  mortality,  and of Calvary, the actual dying for the
salvation  of  others,  —  more than this: the dying of their death so
that they should share and possess His life.

And  if  we  are  to take in earnest what we do here, week after week,
feast  after  feast, celebrating the Last Supper of the Lord, breaking
the bread together and sharing the cup, we must remember that this act
makes  us  one  with each other, because we become so one with Christ,
but  also  that all that is true of the life and the sacrificial death
of Christ must become true for us and in us. We must so live as Christ
lived for others, we must so die as Christ died, that others may live.
We must so ascend from life into this sacrificial generous life-giving
death  as  Christ  did,  and  this  lays  upon us a heavy, a stern and
glorious responsibility.

Let  us  take it earnestly, because otherwise our celebration is empty
of  meaning.  We  cannot  come  day after day and ask Christ to let us
become  partaker  of what happens in the Upper Room if we accept to be
estranged, to be alien to what it stood for His life, His incarnation,
His teaching, His facing the coming death, His dying our death that we
may live.

Let  us  think  about  it  and  reconsider  all our relationships with
others,  rethink  all  our  attitude to those who are around us. Do we
live for their sake? Is our life an offering? Are we like the Apostles
of whom Paul spoke in today's Epistle, like men sent in the last times
to  bring  a  witness  of  love  and pay the cost for it, so that life
should  be theirs, should belong to those who surround us whether they
love  or  hate  us,  and  death  should  be ours, the death of Christ,
sacrificial,  holy,  an offering of love, brought not only to God, but
to each person who needs it. Amen.